Мир, где нет тебя - Страница 64

Свекровь, незабвенная Мария Николаевна, говорила, что на этих принципах держатся самые крепкие браки. Лана готова была с ней согласиться. Правда, никто не даёт стопроцентной гарантии, что в один далеко не прекрасный день, один из супругов не сойдёт с ума. Как произошло в их семье. Если бы не Славино сумасшествие, они бы, наверняка, прожили вместе всю жизнь. Они ведь даже не ссорились никогда. До недавнего времени. А затем Игнатьев решил поиграть в мачо.

Если честно, даже интересно, каким он станет мужчиной. Если всё-таки повзрослеет до такой степени. Если ему в полёте одна из особо предприимчивых любовниц не подрежет крылья.

Ещё до приезда Сони с Фросей, позвонил Игнатьев. Лана подошла к столу, на котором лежал телефон, долго смотрела на экран, на безликий силуэт вместо фотографии мужа, она только на днях удалила его снимки из телефона, после его очередного выпада в её сторону с экрана телевизора. Телефон играл знакомую мелодию и вибрировал, делал это шумно и несколько зловеще, и в первый раз Лана не решилась ответить. Телефон затих, и она вздохнула с облегчением. Но, как выяснилось, ненадолго. Не прошло и пяти минут, как Игнатьев позвонил снова. Он добивался разговора с ней, и Лана решила, что ей скрываться от него недостойно и даже жалко. Не будет она прятаться. И ответила ему, и даже поздоровалась совершенно ровным, как ей показалось, тоном. На что Слава отозвался разгневанным рыком.

– Что ты сделала?

Притворяться непонимающей было глупо, и Лана просто оповестила:

– Забрала дочь. Если я живу здесь, значит, и она будет жить здесь.

– Ты украла ребёнка, Лана?

– Слава, не бросайся такими обвинениями. И ты, и я знаем, что это лишь громкие слова. Это моя дочь, и она будет жить со мной.

– Это ещё неизвестно.

– Тебе очень хочется так думать.

– Лана, что бы ты ни говорила, но ты выкрала Соню. Я не знаю, кто тебе помог, наверное, эта сумасшедшая с красными волосами, но факт остаётся фактом. Ты хоть представляешь, какую психологическую травму Соне нанесла? И считаешь, что это не будет учитываться в суде?

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – твёрдым тоном произнесла Лана. – Я попросила подругу встретить мою дочь и привезти домой. Я имела на это право, и не обязана была кого бы то ни было, включая тебя, ставить об этом в известность.

– Правда? А то, что сопровождающие педагоги были вынуждены вызвать полицию?

Эта информация вызвала некоторую тревогу, но Лана решила не поддаваться.

– Если они потеряли ребёнка, это их проблема. Значит, они не столь квалифицированны, как мы с тобой думали. Фрося подошла и предупредила. – И для того, чтобы придать веса своим словам, добавила: – У нас есть свидетель.

– Ты окончательно спятила!

– Не спятила, – успокоила его Лана. – Просто я с тобой развожусь.

– Нет, любимая, ты кое-что путаешь. Это я с тобой развожусь.

Всё-таки сумел испортить ей настроение. Когда Игнатьев отключился, Лана прерывисто выдохнула, понимая, что от недавнего облегчения ничего не осталось. В душе поселилась тревога.

С которой следовало немедленно что-то сделать, чтобы никто не заметил и не почувствовал.

Когда Соня вылезла из подъехавшего к дому автомобиля, закричала, кажется, на всю улицу:

– Мама!

А Лана на мгновение забыла обо всём на свете. Застыла на крыльце и только смотрела на дочь, которую не видела три недели. Три недели, в которые перевернулась их жизнь. Соня улыбалась, совсем не выглядела встревоженной или расстроенной, и выросла. Несомненно выросла. Всего за несколько недель в лагере её дочка выросла и казалась повзрослевшей, а Слава хочет отправить её учиться в закрытую школу, чтобы они не видели её месяцами, а при редких встречах только отмечали, насколько она без них повзрослела? И что становится личностью, человеком, которого они совсем не знают, которого не они воспитывали?

Соня даже забыла оглядеться по сторонам на незнакомой улице, толкнула низкую калитку и побежала по дорожке к матери. Лана поймала её и прижала к себе. Глаза закрыла, когда руки дочери крепко обняли её за шею.

– Как же я по тебе соскучилась, – проговорила она, прижимая девочку к себе.

А Соня уже отстранилась, отступила на шаг, и сбивчиво принялась пересказывать свои новости.

– Мама, в лагере было круто! Правда, немного скучно. Но я там со многими познакомилась, с одной девочкой из Берлина, её зовут Мадлен. Представляешь, Мадлен! Помнишь, у меня была такая кукла? Правда, Мадлен на куклу совсем не похожа, она не такая красивая. Но классная, нам было весело. А ещё Ольга Станиславовна сказала, что у меня лучше всех получается учить стихи на немецком. Это меня Мадлен научила. Я на английском умела, а на немецком нет. А теперь научилась. Здорово, правда?

– Очень здорово. – Лана пригладила дочке волосы. – И ты так выросла.

– Правда? – Соня этому обрадовалась, закружилась на месте. – У меня новое платье. Мне Ольга Станиславовна купила, потому что я на своё зелёное пролила вишнёвый сок. Ой… Ты будешь злиться?

– Из-за сока? Нет, конечно.

Лана поднялась, а Соня обхватила её за талию, привалилась к ней и пожаловалась:

– Мы так долго ехали. Мне надоело ехать. Но меня больше на руках не носили, только после самолёта.

Лана снова погладила её по волосам, а сама смотрела на Фросю, которая не торопилась бежать к ней навстречу и обниматься, а хмуро поглядывала по сторонам. Затем её взгляд остановился на доме, и подруга окончательно помрачнела.