Мир, где нет тебя - Страница 80

Лана поднялась на ещё одну ступеньку, неловко кашлянула и торопливо проговорила:

– Извини. Просто хотела, чтобы ты замолчал.

– Я замолчал, – подтвердил он.

Больше ничего не говоря, Лана кинулась вверх по лестнице. Зажмурилась, ненавидя себя за дурацкий спонтанный поступок, хотелось сжать кулаки, заорать и ногами затопать. Но в коридоре, избавившись от его взгляда в спину, остановилась. Да что за проклятие?..

Она повернулась, поняла, что Иван поднялся по лестнице вслед за ней, и в одну секунду решила пустить всё на самотёк. И когда он подошёл и притиснул её к стене, даже облегчение почувствовала. Больше не нужно было злиться, эту злость маскировать и копить её, чтобы со стороны казаться неприступной и несгибаемой. Можно было даже притвориться, что она сдалась под его натиском, а на собственную вину и вырвавшееся наружу желание, закрыть глаза. К тому же, воспоминания нахлынули. О его губах, поцелуях, запахе его кожи. Прикосновение рук. Лана так долго пыталась всё это забыть, что в какой-то момент стала считать сном, который время от времени возвращается, накрывает непонятной тоской, и также незаметно уходит. Уходит в прошлое, а она остаётся жить в реальности, где всего этого давно нет.

И вот случилось возвращение. То самое, о котором говорил Ваня всего несколько минут назад. И, надо признать, что Лана тоже этого возвращения не ждала и не хотела. По крайней мере, до этого момента. А как только он поцеловал её, так всё это стало неважно. Захотелось разрядки, облегчения, вспышки чего-то другого, а не страха или неловкости. Толкнулись в какую-то дверь, оказались в комнате, Лана не поняла, в чьей именно, но это было совсем неважно. Дверь захлопнулась, за их спинами была кровать, а в глазах у обоих безумие. Рассмотреть его Лана не могла, даже в Ване, темнота не позволяла, но себя в эти минуты считала сумасшедшей. Сумасшедшей до душевного опустошения.

Наверное, поэтому так наслаждалась каждым ощущением, которое ей дарил, страшно подумать, бывший муж. Он целовал её, руки скользили по телу и торопливо избавляли от одежды. А Лане казалось, что всё это происходит не с ней. Ей хорошо, у неё кружится голова от жадных мужских поцелуев, кожа словно горит и плавится, но стонет не она. Целует в ответ не она, выгибается навстречу мужчине и позволяет развести ей ноги без особых прелюдий, тоже не она. Потому что иначе слишком неправильно и странно.

Иван перехватил её руки над головой, вжал в подушку, и на несколько секунд замер, пытаясь справиться с дыханием. Или опомниться. Потом опустил голову и прижался лбом ко лбу Ланы. До боли. Она зажмурилась. Тоже задыхалась, лежала под ним практически голая, обнимала ногами и задыхалась так же, как и он. Её рука будто сама по себе скользила по предплечью Ивана, гладила, а думать Лана могла только об одном. Не о том, что совершает ошибку, а о том, что это он. Он, он. Это «он» звучало в голове и заглушало все остальные мысли. А потом Иван навалился на неё, стало тяжело и ещё более жарко. А вот в животе отяжелело, в предвкушении. Лане казалось, что она растворяется в этих ощущениях. И, в конце концов, она решила жить именно ими. Расслабилась, закрыла глаза и закусила губу, запретив себе думать о том, что делает в этот момент, как себя ведёт, и что Ваня скажет ей на это завтра утром, когда начнётся новый день, и им придётся посмотреть друг другу в глаза.

Застонала, почувствовав проникновение. Потом ещё раз, и все сомнения её на самом деле оставили. Хотелось только одного – чтобы это не заканчивалось. Такой внутренней свободы она давно не чувствовала, ощущение полёта, а темнота обволакивала. Ваня склонился к ней, Лана чувствовала его дыхание сначала на своей щеке, потом на шее, и она обняла его, прижалась щекой к его плечу, и просто принимала каждое его движение, потеряв счёт времени и постанывая от удовольствия. Забытого и вернувшегося.

Ванины руки сжали её с невероятной силой перед развязкой, он зарычал, а Лана впилась ногтями в его спину. Ждала, когда он выдохнет от обрушившегося на него облегчения, она ещё помнила это, так хорошо помнила, а потом он обмякнет, обнимет её, и они будут лежать так… некоторое время. Сейчас можно было признаться, что этой минуты особой близости Лане не хватало больше всего. Она ни с кем больше этого не чувствовала, никогда. И тосковала именно по ней.

Ваня обнял её, прижался щекой к её волосам и некоторое время так лежал. Сердце колотилось, буквально выпрыгивало из груди, а вокруг тихо и темно. И только женщина в его объятиях, как жидкий огонь. Ему даже пришло в голову, что она растечётся и исчезнет, а утром окажется, что всё это ему приснилось в каком-то горячем, бредовом сне.

Он скатился с неё, растянулся на постели и смотрел в темноту. Они оба смотрели в одну и ту же темноту и молчали. В какой-то момент Лане показалось это невыносимым. Она повернулась на бок, чуть придвинулась к Ване, а после секундного замешательства, положила руку ему на грудь. Не хотелось признавать ошибку. Хотелось продлить заблуждение и помешательство. Иван вначале никак не отреагировал на её действие, даже не шевельнулся, но спустя минуту сел и натянул на них одеяло. А когда Лану обнял, то запустил пальцы в её волосы, слегка взъерошил.

– Спи, – сказал он.

А Лана по его голосу, какому-то неуверенному, поняла, насколько он растерян. Но в данный момент ей нечего было сказать, она не могла ему помочь, потому что ещё не поняла, придётся ли ей спасать себя. Чтобы осознать своё состояние до конца, необходимо было остыть.