Мир, где нет тебя - Страница 67

– Запросто, – согласился Иван, и приобнял девушку за плечи, когда она оказалась рядом. Приобнял, а затем и поцеловал в макушку. Но поймал себя на мысли, что заранее продумал это действие.

Леся тут же к нему прильнула и, кажется, внутренне расслабилась.

– Собираешься на работу? Ты завтракал?

– Кофе пью.

– Это не завтрак, Ваня, ты же знаешь.

– Знаю.

– Сделать тебе гренки?

Он лишь пожал плечами. Леся запорхала по кухне, а он присел в отцовское кресло, наблюдая за ней. Точнее, пытался делать вид, что смотрит новости по телевизору, а на самом деле украдкой приглядывался к Лесе. Пытался воочию увидеть всё то замечательное, что в ней есть. Ведь он точно знал, что есть, ему все знакомые об этом говорили в последний год. Подсказывали, что ему повезло.

– Как родители? Звонили?

– Звонили. Мама в восторге, а голос отца звучит устало.

– Владимир Иванович наверняка ждёт не дождётся, когда окажется на своей лесопилке и там отдохнёт.

– На работе спокойнее. Ты знаешь, что делать. А отпуск – это время неопределённости. Когда тебе никогда никуда не надо.

– Ты трудоголик, Ваня.

– Я люблю, чтобы всё было чётко и понятно. И в своё время.

Леся обернулась к нему и задорно улыбнулась.

– То есть, ты не планируешь взять отпуск в ближайшее время?

– А ты хочешь в отпуск?

– Конечно. Ваня, лето скоро закончится. А мы нигде не были.

– К морю хорошо ездить зимой. А сейчас и здесь жара. Озеро рядом. Зачем куда-то ехать?

– Господи, ты говоришь совсем, как Владимир Иванович!

– Как пенсионер?

– Точно.

Сизых печально вздохнул.

– Когда-то это должно было случиться.

Леся рассмеялась. Но всё равно Ивану почудилось некое напряжение в её смехе. Она кормила его завтраком, гладила его по голове, а думала о чём-то, что её совсем не радовало. И по тому, что молчала, Иван понимал, что не радует её он. Конечно, в последнее время он Лесю совсем не радовал, и не радовался сам. Он пребывал в состоянии близком к шоковому, он без конца злился и нервничал, думал о том, о чём думать не должен в принципе, и на привычную насыщенную жизнь у него не хватало времени. А ведь он слыл среди своих знакомых и друзей весьма энергичной жизненной позицией, и Леся, в своё время, именно это называла его главным достоинством. Говорила, что ей самой порой не хватает энтузиазма, а от него можно лампочки зажигать. А в последнее время он если и похож на лампочку, то мигающую. Причём мигающую в аварийном режиме «sos». Вот и сейчас, когда Леся подошла к нему, чтобы обнять, он ей это позволил, а вот от поцелуя увернулся. Якобы под благовидным предлогом и даже горячо похвалил её гренки. Но выглядело и звучало это, наверняка, глупо. Леся отодвинулась, спорить не стала, отвернулась от него, а Ивану в эти три секунды стало её жаль. И он решил не становиться окончательно скотиной и не притворяться дальше, что ничего не происходит, и сказал:

– Извини. Со мной в последнее время трудно.

– Ты с ней говорил? Она решила остаться?

– Это не так важно. Думаю я о другом.

– О чём?

Иван помолчал, жевал, после чего признался:

– К чему я пришёл за эти десять лет. К чему мы все пришли. Казалось, что столько перемен, свершений, стремлений, а потом совершенно неожиданно ты оказываешься на том же месте, с теми же людьми. И тебе всё также хреново. Словно всё было вчера.

Леся повернулась, смотрела на него и внимательно слушала. И было очень неприятно переспрашивать, уточнять, потому что почувствовала себя по-настоящему чужой в мыслях и всей жизни любимого мужчины, но всё равно сделала это.

– Ты о чём?

Сизых смотрел в стол и постукивал по нему сжатым кулаком. Снова думал о чём-то недоступном другим, непосвящённым. Секунда, и он поднял голову, расправил плечи, и взгляд его прояснился. А Лесе он даже улыбнулся и подмигнул.

– О своих изъянах. Они ведь у меня есть, с избытком. Ты же знаешь.

Леся знала. И знала, что его улыбка, которой он одарил её секунду назад, ничего не значила. Но давить на него побоялась. Понимала, что это было бы правильно, задать вопрос в лоб, расставить все точки и акценты, но было безумно страшно, что если она проявит смелость, то Ваня на самом деле захочет поставить точку. И это будет не многоточие, это будет точка в их отношениях. Которые, по всей видимости, отвлекают его от более важных размышлений и проблем. И Леся струсила. Она промолчала, ответила на его улыбку ничего не значащей улыбкой, и принялась убирать со стола. Как поступила бы любая идеальная жена на её месте. Правда, она не была женой. И идеальной не была. Она попросту трусиха, которая очень боится потерять человека, которого любит.

Леся знала, что её любовь не воспринимается Иваном Сизыхом, как нечто серьёзное. Что он лишь принимает её чувства, возможно, радуется им, пользуется всеми возникшими преимуществами, тем, что она всегда ждёт, готова помочь и даже простить. Леся даже знала, что родители Вани также не воспринимают её всерьёз. Они всегда были милы, радушны и приветливы с ней, но в невестках не видели. Его родители ждали, когда же сын остепенится, снова женится, подарит им внуков, и Леся хотела, очень хотела стать вот той самой, единственной. Ведь не было никаких препятствий. Они с Ваней были вместе уже достаточно долгое время, и в их отношениях хватало и страсти, и стабильности. На её взгляд, все составляющие. А то, что Ваня выдвигает на первое место не любовь, а удобство, собственное спокойствие, Леся оправдывала здоровым мужским эгоизмом. Она всегда была девушкой открытой, и так уж получалось, к своим тридцати двум годам она это осознала и приняла в себе, именно ей необходимо было любить человека. И любовь не обязательно должна была быть взаимной, они ведь уже взрослые люди, и понимают, из чего складываются крепкие отношения. Не из любви и страсти, а из нюансов и компромиссов. Ей необходимо было чувствовать, что всё, что она делает для любимого мужчины, не бесплотно, что в ней нуждаются и её хотят. А Иван Сизых был слишком самодостаточной личностью. Леся прекрасно знала его историю, ещё до близкого знакомства с ним, знала, что он всего добился сам, и ему есть чем гордиться в жизни. Он созидатель. А такие люди редко погружаются в пучину страсти или любви с головой, они мыслят аналитически. И Леся верила, что некоторые слова и поступки Вани, некоторая его отрешённость временами, это не её вина. Она верила, что если не станет на него давить и требовать свершений и геройств в её отношении, то, в итоге, всё сведётся к нужному финалу.